В своей работе «Тотем и табу» Фройд  предлагает психологическое исследование жизни первобытных народов на основе духовной жизни, где можно распознать и признать хорошо сохранившуюся предварительную ступень нашего собственного развития. Исследуя культуру аборигенов Австралии, различных диких племен, ученый указывает на наличие у них на месте недостающих религиозных и социальных институтов системы тотемизма. Их племена имеют структуру, которая состоит из маленьких родов или кланов, каждый из которых носит имя своего тотема. Тотем – это, в большинстве случаев, животное, съедобное, безвредное или опасное, которое внушает страх. Кроме того, тотем – это может быть растение или сила природы (дождь, вода), которые находятся в особых отношениях с родом в целом. Вообще тотем – это родоначальник клана, духохранитель и помощник одновременно, который посылает клану предсказания. Даже становясь опасным, он знает и не трогает своих детей. В обмен на это, коллеги по тотему должны следовать священной обязанности сохранять и не убивать (не уничтожать) свой тотем и воздерживаться от употребления его мяса (или другого доставляемого им обычно удовольствия). Свойство тотема связано со всеми представителями вида. Время от времени устраиваются праздники, во время которых сотоварищи по тотему в церемониальных танцах изображают или подражают движениям своего тотема. Тотем наследовался по материнской или отцовской линии. Возможно, что вначале это наследование было по материнской линии, а позже – по отцовской  . Принадлежность к тотему – это основа всех социальных обязанностей австралийцев, которая выходит за границы принадлежности к племени и к кровному родству. Тотем не связан ни с участком земли, ни с его положением, коллеги по тотему живут отдельно друг от друга и мирно уживаются с приверженцами других тотемов.

            Повсюду, где действует тотем, есть закон: запрещено вступать в брак и половые отношения членам одного и того же тотема. Это связанная с тотемом экзогамия. Значение запрета состоит в следующем: а) нарушение запрета подвергается наказанию племенем так, как будто речь идет о защите всего сообщества от угрожающей опасности или угнетающей его вины; б) жестокому наказанию полагается за мимолетные любовные связи, которые не приводят к рождению детей; в) наследование после брака и его постоянство переносят запрет на это наследование; г) экзогамия, связанная с тотемом, стремится к большему, чем запрет на инцест с матерью и сестрами. Она исключает половые сношения мужчины со всеми женщинами его собственного клана – целым рядом женщин, не связанных кровным родством, так как рассматривает их как кровных родственников. Все происходящие от одного тотема связаны кровными узами, составляют одну семью и в ней даже самая отдаленная степень родства признается запретом на сексуальный союз. Так, запреты тотема включают реальный инцест в качестве частного случая.

            Кроме того, у этих народов есть ряд «обычаев», которые оберегают индивидуальное общение близких родственников и соблюдаются с религиозной строгостью. Эти обычаи и нравственные запреты можно назвать избеганием. Такие ограничивающие запреты направлены на избегание и запрет общения: а) против общения мальчика с матерью и сестрами, в том числе и с двоюродными, а наказание за инцест с сестрой – смерть через повешение; б) строгие предосторожности относятся по отношению к невестке (жене брата); в) к отношениям дочери с отцом; г) ограничение отношений касается между мужчиной и его тещей.

            Таким образом, цель всех «избеганий» и запретов – это создание защитных мер против кровосмешения.

            Фройд особо отмечает психоаналитическую основу избеганий отношений с тещей, объясняя это так: когда психосексуальные потребности женщины в браке и в семейной жизни требуют удовлетворения, ей всегда грозит опасность неудовлетворенности из-за преждевременного окончания супружеских отношений и однообразия ее эмоциональной жизни. Стареющая мать защищается от этого путем вживания в чувства детей посредством идентификации с ними и сопереживания волнующих событий. Это вживание в чувства дочери легко доходит у матери до того, что она влюбляется в любимого мужа последней, а это из-за сильного психического сопротивления подобной эмоциональной установки ведет в крайних случаях к тяжелым формам невротического заболевания. Такая тенденция встречается часто и, если теща противится осознанию этой тенденции, то к этой сумятице чувств добавляется борющееся в душе стремление противодействовать пониманию происходящего. Тогда зятю достаются неприязненные, садистские компоненты любовного побуждения тещи, чтобы лучше справиться с запретными и нежными. У мужчины отношение к теще осложняется похожими, но исходящими из других источников побуждениями, поскольку он воспринимает тещу как мать или сестру.

            Если человек не освободился от известной доли инфантилизма или вернулся к ней в результате задержки или регрессии, тогда тяга к инцесту остается. Поэтому в бессознательном психики продолжается влияние инцестуозных фиксаций либидо. Отношение к родителям – это центральный комплекс невроза, который находится под властью инцестуозных желаний[1].

            Как говорит Андре Грин в своей статье «Отношение «мать-дитя», несомненно инцестуозное», идея инцеста ставит психоаналитиков лицом к лицу с проблематикой первоначального измерения сексуальных желаний. Автор пишет, что глубокое исследование комплекса Эдипа, позволяет заметить, что этот комплекс представляет собой комбинацию и чередование желания и идентификации: желания и идентификации с матерью, желания и идентификации с отцом. Проблематику желания и идентификации следует рассматривать совместно. Далее остается лишь доказать, что идентификация отвлекает желание, держа его на расстоянии.  

            При этом, Андре Грин отмечает, что из трех полюсов эдипова треугольника, мать – единственная, кто имеет плотскую, телесную связь с двумя остальными, с отцом и ребенком, ее тело задействовано в этих двух ситуациях по-разному. А отец и ребенок, независимо от пола, имеют с остальными лишь частичную и косвенную связь. Автор отмечает, что Фройд раньше Мелани Кляйн обнаружил в связи ребенка с грудью матери прототип всех последующих любовных связей. И одновременно с этой связью происходит связывание идентификации с отцом с собственной предысторией. Позже Фройд уточняет, что мать является первой соблазнительницей ребенка.

            Связь с грудью – это связь на уровне телесного контакта. И речь не идет о чем-то маловажном, поскольку после пребывания в состоянии слияния с материнским объектом должна последовать сепарация. Фройд говорит, что объекты, приносящие удовлетворение, должны быть потеряны. Это значит, что с взрослением ребенка и приобретение им опыта грудь матери перестает быть частью тела ребенка. Необходимо, чтобы ребенок признал сепарацию; чтобы объект был найден снова, до того, пока после сепарации вступит в действие принцип реальности. Имеется в виду то, что объект признается отдельным, отличным от себя, объективно воспринимаемым. Фаза субъективного объекта, или первичной связи с матерью, «инцестуозная» фаза, навсегда сохраняется в виде мнестических бессознательных следов.[2]

            Так, инцестуозная фаза и способность признать внешний объект оказывает существенное влияние на дальнейшую жизнь человека и его отношения с людьми во взрослой жизни.

Табу и амбивалентность эмоциональных побуждений.

 Для Фройда табу разделяется на два противоположных значения – святой, священный и жуткий, опасный. Наше словосочетание «священный трепет» совпадает со смыслом слова «табу». Ограничение табу – это понятие, отличное от религиозного или морального запрета. Табу называют все – не только людей и местности, но и предметы, временные состояния, которые являются источниками и носителями таинственного и угрожающего свойства. В основном это свойство или психическое состояние, носителем которого становится человек или предмет, явление природы или зверь, что называют жуткое и одновременно свято, возвышается над обыденным, но еще и опасно, нечисто, жутко  – болезни, смерти, роды, месячные, способность, связанная с этими состояниями заражать и распространяться.

            Цели табу таковы: а) защита важных персон от возможных поползновений (вождей, жрецов, предметов и т.д.); б) охрана слабых от могущественного Mana – магической силы, жрецов и вождей (женщин, детей, обыкновенных людей); в) защиты от опасностей, связанных с прикосновением к трупам или с употреблением определенной пищи и т.п.; г) страхование от помех жизненно важных актов, таких как роды, посвящение в мужчины, брак, сексуальная деятельность; д) защиты человеческих существ от мощи или гнева богов и демонов; е) обережения нерожденных и маленьких детей от разнообразных опасностей, угрожающих им из-за из особенно чувствительной зависимости от родителей, когда родители совершают определенные действия или едят пищу, потребление которой могло бы передать детям особые свойства. Другим применением табу является защита собственности лица, его орудий, его поля и т.д. от воров. Причем, похоже, что наказание за нарушение табу доверяется внутреннему действующему автоматически механизму. Нарушенное табу само мстит за себя. Кто преступил табу, тот сам становится табу. Считается, что определенных опасностей, которые вытекают из нарушения табу можно избежать благодаря обрядам и религиозным ритуалам.

            Ученый связывает запреты табу с симптомами невроза навязчивости: они также немотивированны и загадочны. Они возникли когда-то и должны соблюдаться из-за непреодолимого страха. Есть внутреннее ощущение (совесть), что нарушение приведет к непоправимому несчастью. Так, пациенты с неврозом навязчивости считают, что у них есть смутное представление о том, что любимый человек пострадает, если они совершат какой-то проступок. Ярче всего проявляется сходство обрядов табу и симптомов невроза навязчивости в следующем: а) в немотивированности требованиям, б) в их упрочении с помощью внутреннего принуждения, в) в их смещаемости и опасности заражения от запретного, г) в формировании церемониальных действий и заповедей, исходящих из запретов. Закон невротического заболевания заключается в том, что такие навязчивые действия обслуживают влечение и становятся ближе к запретному действию. Многие табуированные запреты – это вторичные явления, которые образовались в результате сдвига и искажения. Причем самые старые и важные запреты и табу тотемизма составляют два закона – не убивать тотемное животное и избегать полового общения с коллегой по тотему другого пола. Основа табу – запретное действие, к совершению которого существует сильная склонность в бессознательном. А всякий, кто нарушил табу, сам становится табу, поскольку будет искушать других нарушить запрет.

            Кроме искушения, которое возникает из заразительного примера нарушившего запрет, существует еще одно обстоятельство, создающее условие к нарушению – это амбивалетность. Это качество является основополагающим, так как способно разжечь искушение, поскольку пробуждает амбивалетный конфликт. Так, происходит возбуждение страстей в ответ на нарушение запрета. Кроме нарушения запрета, такой опасной силой обладают исключительные положения и состояния. Например, король или вождь будет вызывать зависть своими привилегиями, а мертвец, новорожденный или женщины при своих болезненных состояниях соблазняют особой беспомощностью, только что созревший индивид искушает новыми наслаждениями, которые он может дать.

Таким образом, запретительная сила, присущая табу, обладает способностью вводить в искушение, побуждать к подражанию. Если нарушение табу можно загладить покаянием или искуплением, который означает отказ от какого-то блага или свободы, то получается, что само предписание табу – есть отказ от чего-то очень желанного, а раскаяние – это что-то более раннее, чем очищение.

            Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что табу – это древнейший запрет, который навязан снаружи каким-то авторитетом и направлен против сильнейших вожделений людей. Стремление нарушить запрет сохраняется в бессознательном, а люди, которые повинуются табу, имеют амбивалетную установку в отношении запретного. Чудодейственная сила табу состоит в способности вводить людей в искушение из-за заразительности и из-за бессознательного перенесения запретного вожделения на другой объект. Искупление нарушения табу путем воздержания показывает основу соблюдения запрета – отказ.

Анимизм, магия и всесилие мыслей.

Анимизм – система представлений о душе в узком смысле слова, в широком – система представлений о духовных существах вообще. Параллельно с анимистической системой идут наставления, как нужно поступать, чтобы стать господином над людьми, животными, предметами или их душами.

            Магия должна служить самым разнообразным целям: подчинять естественные процессы воле человека, защищать от врагов и опасностей, давать силу наносить урон своим врагам. Например, урон врагу можно нанести, если из любого материала сделать подобие врага, а также какой-то объект «назначить» его портретом. Действия, которые причиняют копии, должны повлечь за собой боль оригиналу в том месте, где повреждают копию. Каннибализм первобытных народов находит проявление в том, что люди ели части тела некоего человека, переваривая их, как будто присваивали себе их свойства, как они думали.

            Фройд предполагает, что первобытный человек обладал большим доверием к могуществу своих желаний. То, что он создает магическим путем, должно произойти только потому, что ему этого хочется. Если сравнивать с ребенком, который еще не может удовлетворить свое желание самостоятельно, удовлетворяет свои желания галлюцинаторно, воссоздавая ситуацию удовлетворения с помощью центробежных возбуждений своих органов чувств. Удовлетворение желания можно увидеть в игре детей, которая заменяет им чисто сенсорную технику удовлетворения.

            Принцип, который властвует в магии, в технике анимистического способа мышления, состоит во «всесилии мыслей». Это всесилие мыслей возникло как термин у Фройда благодаря анализу пациента с неврозом навязчивости. В этом случае пациент считал, что как только он подумает или спросит о ком-то, то этот человек сразу встречается ему, умирает, или заболевает. Пациент с неврозом навязчивости создавал обманчивую видимость, связывая и добавляя к событиям различные факты, которые укрепляли его суеверные ожидания, особенно характерные для подобных пациентов. Иными словами, пациент связывал то, что происходит с другими людьми со своими мыслительными способностями так, будто он может воздействовать на происходящее и управлять судьбами людей.

            Следует отметить, что эти мысли всегда имеют враждебное содержание, из-за которого пациент страдает, испытывая сильное чувство вины особенно, когда что-то случалось с теми, о ком о только что плохо подумал. Фройд отмечает, что невротик, страдающий навязчивостью, может мучиться от чувства вины так сильно, как серийный убийца. Это мучительное чувство заставляет вести себя в отношении очень внимательно и педантично. Основу его составляют очень сильные и частые желания смерти, которые человек испытывает в отношении близких людей. Таким образом, всесилие мыслей и переоценка психических процессов по сравнению с реальностью имеют неограниченное влияние в аффективной жизни невротика навязчивости и во всех вытекающих из этого последствиях.

            Первичные навязчивые действия при неврозе навязчивости - магические по своей природе. Это не колдовство, а  это контрколдовство, которое защищает их ожидаемого несчастья, с которого обычно начинается невроз. Так, невроз навязчивых состояний приводит к тому, что человек создает внешние защиты от внутренних угрызений совести и препятствия для исполнения своих сексуальных желаний. А несчастья, которых они «ждут», это бессознательное пожелание смерти любимому лицу, которое стоит на пути исполнения запретного желания. Итогом этого «колдовства» становится замена запретного сексуального действия, которому они как можно точнее подражают.

            Фройд отмечает, что история человеческих мировоззрений началась с анимистической фазы, которую сменила религиозная и завершила научная фаза. В этом плане судьба «всесилия мыслей» развивается согласно развитию этих фаз. На анимистической стадии человек приписывает все всемогущество самому себе, на религиозной – уступил его богам, но не отказался полностью, так как сохранил свое право управлять богами по своему желанию с помощью различных воздействий. В научном мировоззрении нет больше места для всесилия человека, он признался себе в своей незначительности и, разочаровавшись в себе, подчинил себя смерти, как и всем другим естественным необходимостям. Однако в доверии к могуществу человеческого духа, считающегося с законами действительности, еще жива некоторая часть первобытной веры в это всесилие.

            Кроме того, Фройд связывает с нарциссизмом высокую оценку психических действий невротиков и первобытных людей и говорит о переоценке своих способностей влиять на окружающую действительность. Мышление первобытных людей и невротиков сексуализировано, откуда всплывает вера во всесилие мыслей (всемогущество), непоколебимая уверенность в возможность властвовать над миром и непонимание легкоустанавливаемых фактов, которые могли бы вразумить человека относительно его истинного места в мире. В конституции невротиков сохранилась, с одной стороны, значительная часть этой примитивной установки, с другой – происшедшее у них сексуальное вытеснение вызывает новую сексуализацию мыслительных процессов. Психические следствия должны быть в обоих случаях одинаковыми, как при первичном, так и при регрессивно направленном сосредоточении либидинозной энергии на мышлении, - интеллектуальный нарциссизм, всесилие мыслей. Всесилие мыслей сохранилось только в одной области – искусство. Здесь происходит то, что человек, который испытывает большое желание, достигает удовлетворения в создании произведения искусства, что становится чем-то похожим на удовлетворение и благодаря художественной иллюзии, вызывает такие аффективные воздействия, где такая игра воспринимается как нечто реальное.

            Анимизм для первобытного человека был естественным, поскольку стал проекцией во внешний мир структурных отношений своей психики, где духи и демоны – это проекция его эмоциональных побуждений. Объекты, к которым он привязан, персонифицируются, населяя этими персонами мир и, находя во внешнем мире свои собственные внутренние психические процессы. Также проецируется сосуществование восприятия и воспоминания, иначе говоря, существование бессознательных психических процессов по соседству с сознательными.[3]

[1] Зигмунд Фрейд. Основные психологические теории в психоанализе. Очерк истории психоанализа. Издательство «Алетейя СПб», 1999. – 125-151с.

Вытеснение (Эссе по работе З. Фройда "Вытеснение)

Вытеснение – это психический процесс, который лишает влечение  активности. Так, при каком-то внутреннем стремлении возникает внутреннее сопротивление, которое мешает этому стремлению достичь цели. Фройд сравнивает этот процесс с внешним вытеснением, от которого можно убежать, но от внутреннего стремления убежать нельзя, как нельзя убежать от собственного «Я». При внутреннем стремлении вытеснение помогает избежать достижения удовлетворения путем осуждения – тогда происходит сознательный отказ от достижения цели. Но до осуждения есть предварительная стадия, которая помогает вытеснению осуществиться. 

            Процесс вытеснения связан с неудовольствием, которое вызывает удовлетворение влечения. Поэтому главным условием вытеснения является избегание неприятного чувства, которое вызывает достижение цели влечения. Причем существует обстоятельство, на которое указывает Фройд, при котором удовлетворение влечения вместо наслаждения вызывает неприятное чувство. При этом, ученый сравнивает действие влечения с болью от пораженного органа, который разрушается из-за болезни. Тогда при снятии боли, нельзя сказать, что удовлетворение влечения произошло. И, если раздражение влечением становится чем-то большим, чем это можно выдержать, невыносимым, тогда вытеснение невозможно. Однако, если удовлетворение влечения связано с наслаждением и неприятным чувством, тогда это чувство становится предпосылкой для вытеснения. В этом случае мотив неудовольствия становится больше, чем наслаждение от удовлетворения влечения.

            Процесс вытеснения возможен лишь тогда, когда сознательная и бессознательная психическая жизнь резко разделяются. Тогда суть вытеснения состоит в том, чтобы удалить и устранить из сознательного какое-либо содержание влечения. Следует отметить, что отражением недопустимых побуждений, исходящих из влечений, могут стать видоизмененные формы влечений – превращение в противоположность и обращение против собственной личности.

            Фройд выдвигает предположение, что вытеснение имеет две фазы – первичную и вторичную. Первая фаза – это недопущение в сознание психического представительства влечения (представления). С этим связана фиксация. Это представление остается неизменным и связанным с влечением. Вторая фаза – собственно вытеснение -  вытесняются психические дериваты или ассоциативно связанные с представлением мысли. Собственно вытеснение проталкивает оставшуюся часть ассоциативно связанного содержания в бессознательное. Кроме того, то, что первично вытеснено, притягивает к себе путем ассоциаций все, что может быть хоть как-то связано. Таким образом, вытеснение достигает цели из-за того, что в психике всегда существует ранее вытесненное, готовое подхватить то, что отвергается сознанием. При этом, вытеснение лишь разрушает связь вытесненного с сознательным, но оставляет в бессознательном свободу сохраняться вытесненным представлениям, продолжать формироваться и дальше организовываться, создавать новые психические дериваты и образовывать новые ассоциативные связи. Например, в психоневрозах представление приобретает богатое содержание благодаря разрастанию и крайним формам выражения, раскрытие которых пугает пациента силой влечения. Хотя эта сила – результат развития безудержной фантазии и скопления энергии из-за отсутствия удовлетворения влечения.

            Однако из сознания вытесняются не все дериваты первично вытесненного. Они могут свободно перемещаться благодаря искажению или из-за большого числа звеньев, соединенных между собой, первично связанных с влечением, но отдаленных от основного психического представления. Так, сознание отдаляет их от первично вытесненного. Психоанализ помогает пройти этому вытесненному через цензуру и дойти до сознания, несмотря на их искажение и отдаление. Такие мысли пациент высказывает на сеансе психоанализа, а психоаналитик благодаря этому содержанию восстанавливает смысл вытесненного первичного представления. Это может быть длинная цепь мыслей предшествующая комплексу мыслей, на который может натолкнуться пациент, проявляющийся так, что вытеснение возникает снова. Сами невротические симптомы – это продукты вытесненного, которые путем новообразований закрыли ему доступ в сознание. Поэтому нельзя сказать насколько глубоко может заходить вытеснение со своими искажениями и удалением от сознания.

           Фройд выделяет два признака процесса вытеснения: индивидуальность и подвижность.

            Индивидуальность состоит в том, что у каждого деривата вытесненного представления может быть разная участь в зависимости от степени искажения, которое тоже подвергается вытеснению. Тогда становится понятно происхождение ценных объектов и их идеалов - из-за их связи с восприятиями и переживаниями, а также с отвращением, поскольку вначале идеалы немногим отличаются от отвратительных объектов. Это обнаруживается при образовании фетиша. В этом случае первоначальное представление, связанное с влечением, распадается на две части. Одна часть идеализируется, а другая – вытесняется. Та, что идеализируется, нравится и сознательна.

            Кроме того, Фройд  замечает, что в психическом аппарате формируются такие психические приемы, у которых цель – вызвать изменения в игре психических сил, тогда неприятное чувство дает наслаждение и всегда при действии такого психического приема устраняется вытеснение какого-то связанного с влечением представления, отстраняемого от сознания. Такой механизм работает  при остротах. Причем, в этом случае устранение вытеснения, временное, преходящее и вскоре восстанавливается. Это показывает новый признак вытеснения – подвижность. Для удержания вытесненного требуется много противодействующих сил, так как постоянно быть вытесненным этот материал быть не может, нужен новый акт вытеснения. Постоянно удерживать – это значит всегда быть в напряжении сил, а расслабление напряжения заставляет вытесненное прорваться. Что и происходит в сновидениях, где подвижность вытеснения находит свое выражение в психических признаках состояния сна. После пробуждения вытеснение восстанавливается.

            Рассмотрим вытеснение представления   или группы представлений, которые являются представителями влечения, наделяющего их психической энергией (либидо, интересом). Независимо от вытеснения, само влечение может находиться в самых различных состояниях: быть недейственным – это значит владеть небольшим количеством психической энергии,  либо обладать энергией в разной степени, поэтому быть активным. Переход в активное состояние – это не значит, что вытеснение перестало действовать. Активность влечения приводит в движение психические процессы, которые помогают влечению проникнуть в сознание обходным путем. Это зависит от количества энергии, которым обладает бессознательное представление, которое может привести к конфликту. Если продукт бессознательного представления обладает малым количеством энергии, тогда он остается неизменным, поскольку для возникновения конфликта большое значение имеет увеличение количества энергии. Как только неприемлемое сознанию представление усиливается  сверх меры, тогда конфликт становится активным и влечет за собой вытеснение. Уменьшение и увеличение количества энергии действует аналогично отдалению и приближению от бессознательного или искажению содержания. Так вытесняющие тенденции удовлетворяются за счет ослабления неприятного вместо его вытеснения, поскольку на само вытеснение требуется больше работы – психической энергии. Результат вытеснения представления такой:

            Кроме вытеснения представления, этому процессу подвергается другой психический коррелят влечения – аффект (квант энергии). Он соответствует влечению, так как отделился от представления и любое его количество может присоединиться к процессам, которые воспринимаются как аффекты.

            Результат вытеснения аффекта может быть таким:

1. аффект полностью подавляется и никак не проявляется,

2. аффект проявляется как качественно окрашенный,

3. аффект превращается в страх.

            Как было сказано выше, мотив и цель вытеснения – избегание неприятного. Поэтому вытеснение аффекта важнее, чем вытеснение представления, так как это решающий момент в процессе вытеснения. Если вытеснение не помогает избежать неприятного или страха, то оно неудачно, даже при вытесненном представлении. Если говорить о вытеснении представления, то здесь происходит замена вытесненного  замещающим образованием.

            Рассмотрим процесс формирования замещающего образования. Репрезентация (представление) неприемлемого желания вытеснена в бессознательное. Согласно принципу удовольствия возникает недостаточность, которую Я пытается заполнить двойной компенсаторной операцией: с одной стороны – внести замещающее удовольствие, с другой – устроить так, чтобы замещающая сознательная репрезентация, благодаря ассоциативной игре идей каким-то образом соответствовала запретному удовольствию, не проявляясь при этом отчетливо. Например, мистический транс как вариант сексуального оргазма. В этом случае отсутствие сексуального связывается с любовным и физическим экстазом, ведь сам аффект идентичен в обоих случаях. Так замещающее образование становится одним из вариантов возвращения вытесненного. При этом,  замещающее образование работает и в обратном направлении из-за неспособности к интеграции и регулированию сексуальных влечений, поскольку здесь есть определенный уровень аффективной незрелости, которая связана с нарциссической несостоятельностью. Тогда субъект действует в регистре защит самости и старается замаскировать поверхностной заместительной псевдосексуальностью объектную и сексуальную несостоятельность. Так, он пытается упрочить свою нарциссическую несостоятельность по отношению к реальности.[1]

            Фройд говорит о варианте возвращения вытесненного через образование симптомов. Однако он обращает внимание, на то, что:

1. Механизм вытеснения отличается от механизма формирования замещающего образования,

2. Существуют различные механизмы замещающего образования,

3. Механизмы вытеснения обладают общим свойством – отнимают связанную энергию (либидо), если дело касается сексуальных влечений.

         Действие механизма вытеснения и замещающего образования можно показать на примерах клинических случаев истерии страха и невроза навязчивых состояний.

            При истерии страха либидинозное отношение к отцу и страх перед ним представляет собой влечение, которое вытесняется. Отношение вытесняется и, отец уже не является объектом либидо. Вместо отца избирается подходящее животное, которое можно бояться. Замещающее образование возникло из-за сдвига вдоль ассоциативной связи представлений, взаимосвязанным определенным образом. Количественная часть – аффективная сторона влечения превратился в страх. В результате появился страх перед волком вместо любовных притязаний к отцу. При этом, такое вытеснение, когда заменяется страх одного объекта на другой, неудачно, поскольку неприятное чувство – страх – остался, а вытеснив лишь представление, избежать неудовольствия не удалось. Поэтому невроз продолжает развиваться, чтобы добиться цели. Последующее образование фобии помогает развить множество действий, которые исключают появление страха.

            При конверсионной истерии аффект может полностью исчезнуть, возникает «прекрасное равнодушие», как назвал Шарко. Иногда полностью подавить аффект невозможно, тогда какая-то часть мучительных ощущений связывается с симптомами, а страх остается, так как помогает образовать фобию. Содержание представления, связанного с влечением, полностью вытесняется. Формируется замещающее образование и симптомы, которые выражаются в сильной, а в крайних случаях, соматической иннервации – двигательной или чувствительной, проявляющейся в виде возбуждения и заторможенности. Место с повышенной иннервацией – это и есть выражение части вытесненного психического коррелята влечения, которое путем сгущения собрало и впитало в себя всю энергию. Как описано выше, вытеснение психического содержания влечения при конверсионной истерии является неудачным, поскольку образует обширную сеть симптомов и замещающих образований. Вытеснение аффекта в этом случае достигает своей конечной цели – уничтожается, полностью устраняясь из сознания. Таким образом, процесс вытеснения при конверсионной истерии завершается образованием симптома.

            При неврозе навязчивых состояний мы наблюдаем другой исход вытеснения. Невроз навязчивости предполагает, что сначала происходит регрессия, из-за которой нежное стремление регрессирует до садистического. Тогда враждебный импульс, направленный на отца, вытесняется. Сначала вытеснение удачно действует: содержание представления, связанного с влечением, отвергается, а аффект уничтожается. Замещающее образование изменяет Я, повышает чувствительность совести, но это не симптом. Образование замещения и симптома различно. Механизм вытеснения работает по-другому: отнимает либидо от объекта путем формирования реактивного образования для усиления противоположного чувства. Речь идет о противозагрузке в виде разрешенного распределения энергии влечения, изъятой из запретных репрезентаций, где заботливость может стать реактивным образованием враждебных репрезентаций, требовательность к чистоте – реактивное образование против желания загрязнения[2]. Замещающее образование в неврозе навязчивых состояний формируется по принципу вытеснения. Весь процесс здесь возможен благодаря амбивалентному отношению, в которое вступил подвергшийся вытеснению садистический импульс. И, если вначале вытеснение удачно, то позже проявляется его неудача. Амбивалентность, допустившая образование реакции, это место, где вытесненному удается вернуться в сознание. Тогда вытесненный аффект возвращается, превращаясь в социальный страх, в боязливую совестливость, в бесцельные упреки. Вытесненное представление меняется при помощи замещения путем сдвига, перемещается на незначительное, равнодушное. Часто вытесненное представление возвращается полностью. Неудачное вытеснение количества аффекта приводит к тому, что происходит бегство путем запретов и обходов как при фобиях. Однако устранение представления от сознания сохраняется, так как это позволяет удержаться от действий и сковать силу импульса. Так, работы вытеснения при неврозе навязчивых состояний превращает жизнь пациента в бесцельную и бесконечную борьбу.[3]

[1] Патопсихология. Психоаналитический подход: Теория и клиника//Учеб.пособие для судентов вузов/Под ред. Ж.Бержере; Пер. с фр. научн.ред. А.Ш. Тхостова. – М.: Аспект Пресс, 2008. – с.129.